Помню, что когда засыпала, в моей голове пронеслось десятки разных вариантов рассказов и даже какие-то стихи. Но я проснулась и даже с трудом вспомнила свой сон.
А наверно я хотела сегодня играть в девочку-февочку.
Усесться на твоих коленях, целовать пальчики, хрипло напевать Linkin Park - I just want your company и поддевать пирсингом горлышко пивной бутылки...
Многие спрашивают, зачем грустить, когда в жизни столько солнца, апельсинового и золотого?
А я люблю грусть, по-настоящему люблю только мелодичные композиции, трип-хоповые зачастую, с срывающимся в крик вокалом, с блюзовыми напевами и щекочущим кончики нервов ритмом.
Ты чувствуешь себя спокойно, мечтательно, в своей тарелке.
Очень странное чувство. Все никак не привыкну. Идешь потом по улице, под дождем, нараспашку, люди шарахаются, а тебе жарко, солнечно и легко. Кайф.
***
Кстати я седня тормоз, проснулась в полседьмого от желудка и с тех пор засыпаю. Метро по утрам ненавижу. Куча толкающихся жутких людей, спас только врубленный на полную в уши Франц Фердинанд и закрывания морды лица Ньюсвиком на английском языке.
В инсте всю пару блаженно спала, каким-то образом умудряясь выползать из пелены забвения, когда немка меня спрашивала. Потом стаю у деканата, жду Наташку, которая узнавала насчет своего перевода на бесплатный, жду так, стою. Подходит сначала ко мне девочка, ну явно первокурсница и спрашивает: А там кто-то есть? Я втыкаю: Ну наверно кто-то есть. Она опять стоит и восторженно на меня смотрит. А надо сказать, я седня все в зеленом, тени, балахончик, сережки в арабском стиле салатовеньким отдают. Она наверно думала, что я ее за ручку туда отвести должна. Я поспешно ретировалась в уголок, она все равно на меня смотрит. Чертыхнулась...Тут одногруппник Вова подходит. И говорит: Давно тебя не видно. Я говорю, да нет, вот она я. Он: Значит, я наверно глаза прикрываю, когда тебя вижу... Я в непонятках глазею на него, он на сережки, комплименты какие вешает. Тут слава богу Наташка появляется. А то я бы че-нить сморозила. ужас.
Мне кажется новостные программы придумали циничные оптимисты.
Сядешь за ужином, посмотришь телек, а там цунами, небоскребы рушатся, люди гибнут. И вроде жить легче, у тебя-то самого проблемы-то наверно поменьше будут.
Так скучна стало, когда очередную книжку вчера дочитала. Она была жутко интересной, а теперь опять приходится вчитываться, пока до самого интересного еще доберешься. А читаю я сейчас "Сто прикосновений" некой Мелиссы, типа реальный дневник эротический 16-летней девушки, если честно, отстой полный.
И пока ничего особо эротического не нашла.
***
А еще я еду в Мегу, одна. А то всегда с Аленкой, с Аленкой. Теперь вот как дурак одна=)
Меня все сильнее начинает раздражать Дженнифер Лопес.
По-моему она совершенно не умеет одеваться и в некоторых клипах слишком выставляет свою огроменную задницу, которую вполне можно было бы замаскировать элегантным платьем, а не широкими лишь подчеркивающими шароварами.
А еще она, даже по своим интервью и бойфрендам, слишком простая. В доску. Для Бруклина хотя потянет.
читать дальшеМногие наслышаны о тайных организациях ниндзя, действовавших некогда в истории Японии. В их секретных операциях участвовали и женщины, называемые “куноити” - “отравленные цветы”. О женщинах-ниндзя снято много кинофильмов и эпизодов, к примеру - “Принцесса мечей”, “Хроника династии ниндзя”, “Убийца сегуна” и др.
Да, некоторые деликатные задания удавалось выполнять только женщинам. (Кстати, и в современной Европе прослеживается аналогичное отношение к “слабому полу”: некоторые бизнесмены нанимают в качестве телохранителей женщин, владеющих, к примеру, дзю-до или айки-до. А официально эти агенты могут считаться для окружающих секретарями, переводчиками, референтами).
Однако именно японцы тщательнее всех разработали систему и средства ведения тайной войны, основанной на особенностях женской психики и организма.
В 1561 году в знаменитом сражении Каванакадзима был убит великий японский полководец Мотизуки Моритоки. Его жена, став вдовой, была вынуждена искать защиты у дяди погибшего супруга, князя Такэда Сингэн. Будучи волевой и активной женщиной, Мотизуки Тийомэ не пала духом и решила помогать в его военных действиях.
Тийомэ создала и возглавила агентурную сеть женщин-ниндзя, причем значительная часть девушек-агентов была набрана из мико - служительниц синтоистских храмов. В сферу их деятельности входили тайные наблюдения, шпионаж и курьерские обязанности. Несколько позднее Тийомэ основала тайную школу в Назу (области Синсю, сегодня - Нагано), ставшую основным носителем методов и традиций женского шпионажа.
Ученицы набирались из числа детей, которые осиротели во время эпохи воюющих государств (несколько сходное социально-историческое отношение к мальчикам мы видим в турецких янычарах и российских суворовцах). Местные жители считали Тийомэ просто доброй, милосердной женщиной, которая стремилась дать кров лишенным материнской заботы девочкам. Ученицы изучали игру на музыкальных инструментах, правила светского этикета, искусство чайной церемонии, каллиграфии, пение, чтение стихов, составление букетов, кулинарию, яды и противоядия, косметику, приемы, основанные на воздействии на болевые точки, владение длинной и короткой палкой, технику ножа и меча.
Изучая каноны традиционного культа Синто, они впоследствии становились мико в ближайших храмах. Девушкам постоянно напоминали об их обездоленном прошлом, приучая к мысли о преданности своей покровительнице, Тийомэ.
Умение разбираться в психологии людей, их скрытых желаниях и намерениях, впоследствии управляя ими, играя на их слабостях (годзё-гоеку), легло в основу многих шпионских тактик и приемов. Использование женщин в качестве агентов называется “куноити-но-дзютсу”. Женская привлекательность позволяла куноити добывать ценную военную и политическую информацию, решающую порой исход войны.
Противник ниндзя, переполняемый эмоциями, возбужденный в сексуальном плане, в значительной степени терял контроль над собой и ситуацией, и у него легко можно было выведать стратегически важную информацию, а при необходимости - и убить, что “беззащитные” куртизанки-куноити совершали при помощи острой заколки для волос (кансай), техники смертельного касания (подобной искусству “дим-мак”), аконита и других ядов. Секретным способом яд вырабатывался даже из японского зелёного чая. Иногда куноити “всего лишь” протирали обеденную посуду куском сырого мяса одного из видов рыбы фугу-иглобрюха, и в результате этого угощавшийся из данной посуды мог получить паралич, остановку дыхания...
Высшим мастерством для куноити считалось умение войти в круг большого военачальника противника, стать его любовницей и выведывать нужную информацию. Знаменитая школа ниндзютсу Мотизуки Тийомэ входила в состав группы Кога-рю, и куноити действовали и под видом гейш, профессиональных танцовщиц, певиц и музыкантов, развлекающих гостей на званых приемах, продавщиц цветов, куртизанок и т. д.
Куноити учитывали и то, что в средневековой Японии, да и вообще на Востоке возможности женщин недооценивались, и в первую очередь, в сфере военных искусств...
А в Москве женщина-воин открыла школу куноити, в которую я хочу записаться с января следующего года.
Осуществлю мечту. Если удастся.
***
Времени остается все меньше. Собираюсь совершенствовать немецкий в институт Гете в Москве.
Столько школ поменяла, а все равно страшно где-то заново начинать учиться. Еще как все сложится.
"На наших лицах без ответа лишь только отблески рассвета, того, где ты меня не ждешь..."
Сейчас был бы почти ровно год нашему виртуальному с тобой, Ж, знакомству. За этот год произошло так много, ты научил меня многому.
Ты научил меня писать. Писать не просто посты, записи, а целые рассказы и зовущие образы. Я показывала тебе то, что здесь так расхваливали. А ты смеялся и присылал в ответ рассказы, стихи, которые дышали гениальностью, ТВОИ стихи, твои образы, мысли, кончики пальцев, краешки ладоней, все было настолько реально, что я повелась, как маленькая дурочка, я думала даже перестать писать, потому что считала себя глупой бездарностью рядом с тобой великим. А в один миг ты случайно обронил: "Оленька, почему я больше не получаю твоих чудных писем?" Мое сердце пропустило 6 ударов. Я не могла верить тому, что ты всего лишь старался подбодрить меня, старался направить на истую тропу и научить видеть те вещи, которые неподвластны первому встречному. Ты говорил, что я перерасту дневниковый формат и буду писать по-настоящему, что я научусь отделять свои безумные фантазии от реальной жизни и не связывать разрозненные куски и детали.
Ты научил меня слушать музыку, наши песни. Всеми чувствами, всеми кусочками самоего себя.
Ты научил меня любить.
Любить так, как только можно любить, самое безумное чувство. Такого больше не повторится, одержимость, неповторимость, дрожь над кнопочками мобильного телефона, дрожь во снах, дрожь и слезы в подушку от нереальности, дрожь и будильник на твое появление в аське. Я сходила с ума, я не выключала аську и на ночь, боясь, что просплю твое малейшее появление.
Мы ссорились, я чего-то требовала, ласки, встречи. Ты бесился от моей невообразимой ревности, тоски и обид.
Проходило время и я снова покорно стучалась в твою аську, хотя до этого клялась и божилась вычеркнуть тебя из своей жизни.
Я даже развелась из-за тебя. Потому что ты пошутил, что я несвободна.
Я сделала все.
И только в декабре прошлого года я поняла, что вместе нам не быть никогда.
Я безнадежно выросла, я забылась, я рвалась к тебе, но ты действительно всего лишь придуманная мечта, человек с пришитыми тебе крыльями ангела, да!
Я твой придуманный ребенок, я твоя Лека, малышка, которой ты восторженно читал в трубку стихи, с которой ты встречал рассвет.
Мое сердце как прежде я думаю и до конца жизни будет замирать при звуках твоего смеха, при ощущении твоей улыбки, но ты не можешь дать мне уверенности, это как та самая страсть из фильма "Кармен", которую мы так долго с тобой обсуждали, это как прожить всю жизнь за паршивые несколько недель.
Строить где-то наш домик, может даже возле твоего родного Севастополя, и дети были бы похожи на твоего черноглазого младшего брата....
Это невозможно.
Я стала такой же сильной, как и ты.
Свободной.
Равной тебе.
Ты собираешься жениться, а может уже и женился на девушке с плоским смехом и юмором, на какой-то Анюте.
А я счастлива и люблю.
Но влюблена и поглощена страстью я была всего лишь раз.
А может это было какое-то сумасшествие и одержимость.
Но я благодарна тебе.
За все.
За вдохновение, за кисло-лимонные смайлы скобочек, за мечты, старания, взмахи ресниц осенью в шарф и бесконечные вереницы стихов, которые ты помечал: для тебя.
Я хочу верить, что эти песни действительно были только моими.
Ты похож на Ретта Батлера.
Те же черные глаза, те же темные волосы и ухмылка на мордочке.
Та же язвительность и искорки в глазах.
И появляешься ты каждый раз, когда я уже несвободна...
И мое любимое твое стихотворение, отображающее меня. Ты всегда останешься моей частичкой. Верь.
она взмахом ресниц вызывала торнадо и бури.
она шёпотом рушила скалы и плавила лёд.
она вспыхнула так, что собой ослепила Меркурий
и в мою продолжительность жизни добавила год.
ей к лицу голубые туманы на горных вершинах.
ей идёт жёлто-бронзовый цвет нелюдимых пустынь.
её терпкие речи, они - коллекционные вина.
её смех - одуванчик, а слёзы - небесная синь.
она видит границы между оттенками красок,
согревается снегом, замёрзнув вблизи от огня.
отличает лицо среди разнообразия масок.
и привносит эротику ночи в обыденность дня.
дружба с ней - талисман, а простое знакомство - удача.
она лечит здоровье, её пациенты - врачи.
и эта её принадлежность к семейству кошачьих
так разительно кстати, что мне незаметна почти.
я плыву где-то рядом. я с ней одинаковой гаммы.
но не так терпелив, не так светел и менее прост.
я нервозен порой. мне в комедии видятся драмы.
я - река, где два берега и недостроенный мост.
я плыву где-то рядом. я выгляжу часто нелепо.
я несу ахинею, на градусы мысли дробя.
я - всего лишь звезда твоего совершенного неба
мне так много лететь, и так радостно, что до Тебя.
Последняя прочитанная за это время книга. Вчера, за вечер, она маленькая как отголосок, написанная 16-летней школьницей Анн-Софи Брасм, легко, западающе в душу.
Можно много спорить о чем - о подростках, о трудностях возраста, непонимания, о циничной и жестокой жажде власти.
"Однажды кто-то спросил меня, жалею ли я о случившемся. Я не ответила. Мне стало стыдно, но не от того, что я совершила, а потому, что не было во мне чувств, которых от меня ждут. Ведь я должна была бы чувствовать себя чудовищем. Я и есть чудовище, спору нет, но не потому, что совершила преступление, а потому, что нисколько об этом не сожалею."
"И пусть люди относятся ко мне с презрением и даже с отвращением, я ни о чем не жалею, слышите, ни о чем, хотя вся моя жизнь и пошла прахом. Безумие - это не просто судьба, это, возможно, еще и сознательный выбор."
"Прижавшись к Максиму, я вдыхала запах дождя и его тела; оно безмолвно призывало меня.
Я не стала противиться: его неловкие движения, дрожащие руки не вызывали во мне никакого протеста. Когда наступил решающий момент, я доверчиво отдалась ему, только закрыла глаза, чтобы ни о чем не думать.
- Не бойся. Я люблю тебя.
Перед нежностью этих слов отступали все страхи и сомнения. В мое тело медленно проникла острая боль, которая постепенно притупилась. Мы стали чем-то единым, я молчала и только слушала, как громко бьется его сердце.
Потом Максим зажег лампу, закурил. Я лежала, повернувшись к нему спиной, на самом краешке кровати. Мы ничего не сказали друг другу. Но вот он прижался ко мне и спросил, люблю ли я его. Тело Максима было таким горячим, он дышал тяжело и отрывисто.
Он что-то говорил. Но я уже не слушала его. Мной овладела какая-то смутная тревога.
- Я должна сказать тебе кое-что, Максим.
Я повернулась к нему, его взгляд ослепил меня.
- Иногда я убиваю людей, которых люблю, - прошептала я.
Я рассмеялась и думала, что он последует моему примеру. Но он молчал. Никогда еще его взгляд так не пугал меня."